Строительство московского кремля при иване 3

«. в Москве началась великая стройка. Еще до приезда Софьи стали было русские мастера Кривцов и Мышкин строить каменный собор Успения, но не сумели, и здание рухнуло. Завалилось! Развалины собора быстро разбил машинами и убрал зодчий Родольфо дельи Альберти, родом из Болоньи, которого по настоянию Софьи вывез в Москву московский посол Семен Толбухин.
Со своим сыном Андреем и учеником Пьетро двинулся туда шестидесятилетний Родольфо, и в бревенчатой палате он преклонил колено перед Софьей. Он был в черном узком платье, с золотой цепью на груди, в бархатном берете на седых длинных волосах. Родольфо показался Софье видением от ее молодости.
— Мессир Родольфо, — сказала Софья, — построй нам каменную церковь! Сделай так, чтобы Кремль был бы прекрасен, как Константинополь.
Сквозь слюдяное окно покоя великой княгини врывалось январское солнце, пятна лежали на красном ковре, застилавшем деревянный пол. Итальянцы-мастера слушали и смотрели на великую княгиню почтительно, с оттенком сожаления: и как эта женщина добровольно поехала в страну, где такая грязь, снега, вьюги, черный Кремль! Ведь здесь положительно невозможно носить длинноносую бархатную обувь!
— Я зодчий, но я художник, василисса! — с поклоном отвечал седой Родольфо. — Позволь мне сперва посмотреть, какова эта страна, каковы здесь люди, как они сами строили здесь, о чем они мечтали, когда строили. И тогда я найду то, что им надо, и пленю их их же искусством. У них мы должны учиться, чтобы превзойти их же. И они помогут мне сделать, что надо.
По весне, когда пахли распускающиеся тополя и березки, по дорогам, где еще лежал, словно шкуры, синий сквозистый снег, мессир Родольфо съездил во Владимир, посмотрел там собор Успения, который заложил когда-то князь Андрей Боголюбский. Единым махом поднялось ввысь огромное белое строение, увенчанное пятью куполами, с широкими золочеными крестами. Сине-золотые, багряно-желтые стлались по стенам внутри его росписи, перламутрово-свежие, хотя уже около трех веков пронеслось в этих высоких сводах.
Огрузнув впечатлениями, Родольфо стал строить Успенский собор в Кремле. И как вдохновительна для его творчества оказалась эта бедная, свободная, открытая всему доброму, могучая земля! Легки были голубоватые дали, нежен зеленый пух лесов, серебром звенели жаворонки в синем небе, ничто не стесняло, не давило творчества художника. Рядом с художником не было другого, трудного человеческого дыхания, не с кем было состязаться, не с кем было спорить, и древние семена эллинской красоты взошли здесь невозбранно во всей их силе.

Архитектор сам показывал русским рабочим и мастерам, как месить глину, как ее обжигать, чтобы надежны, плотны и легки были кирпичи, выработал форму кирпича. Показывал, как надо растворять известь в твориле, чтобы кладка была так прочна, что сам кирпич скорей лопнет, не выдержав груза веков, но известковые швы останутся целы. И москвичи, с руками в мозолях от топоров, понимавшие тонко гармонию деревянных зданий, изумительно чувствовавшие, как сочетается стихия рубленого венца с вздымающимся над землей шатром, венчаемым резным князьком с конскими или медвежьими головами на воротах, с резными наличниками на окнах, с деревянными крыльцами, учились теперь искусству каменной архитектуры.
Окруженный толпой этих чутких дровяных зодчих, архитектор итальянец Родольфо выводил каменные своды, легкие и в то же время прочные, показывая им и совершенствуя их талантом то высокое искусство стройки, которое, зачавшись в солнечной Элладе, развилось в базиликах и храмах Италии и Рима.
От утра и до ночи бродил мессир Родольфо по лесам вокруг растущих стен Успенского собора, смотрел, как со всех сторон и за Москвой-рекой свободно синеют леса, расстилаются луга и поля, как всходят, клубятся и тают в светлом небе белые облака. Слушал бодрые крики, голоса работных людей, скрип воротов, поднимающих на стены кирпичи, известковый раствор. Рождалась новая, неведомая пока жизнь.
На стройку часто жаловал сам великий князь Иван Васильевич. Так за тысячу лет до этого царь Юстиниан посещал стройку великой Софии Константинопольской, как это описал подробно Павел Силенциарий. Иван Васильевич и Софья, как Юстиниан и Феодора, оба накидывали холщовые плащи, а Софья повязывала голову белым платком.
Стоя на лесах собора, наблюдая за спорой работой, Софья перебрасывалась с мужем лишь отрывистыми замечаниями. Она не говорила на людях, она внутренне ликовала. В далекой лесной земле понемногу, медленно, но прочно возрастало то, что она так любила.
Через четыре года работы Успенский собор стал наконец во всей своей красоте — прочно, опертый на четыре могучие колонны. Фрески застлали стены и колонны переливным ковром. Пятиярусный иконостас заблестел золотой резьбой. Окаменевшей своей музыкой Успенский собор запечатлел стройные души создавших его людей.
И москвичам по душе пришлось новое строительное искусство. Бородатые мужики, отдыхая на лесах, аж дивились огромности форм, которые сами же создавали, испытывали радостную гордость, понимая полет ввысь мощных столпов, сияние золотых куполов, сходящихся, истончающихся в крест, словно тающих в небе, в облаках, в звонах дорогих колоколов, прозревали свои новые возможности.
За собором Успенским встал Благовещенский, потом Архангельский.
А при новых соборах стало невозможным убожество старых стен Кремля, покосившихся в своих пряслах, подпертых инде бревнами, прокопченных дымом печей и пожаров, да кое-где и просто готовых рухнуть: драгоценные камни требуют себе оправы, и соборы требовали красивых каменных стен.

Было уже кому строить их. Византийцы, итальянцы и немцы стаями, как птицы на весеннем перелете, летели в Москву, где их ждали широкие возможности в работе. Въехал на Москву престарелый Иоанн Палеолог Рало со всей семьей и его взрослые сыны с семьями же. Приехал константинопольский боярин Федор Ласкарис с сыном Димитрием. Приехал Петр Антоний, архитектор, с учеником Замантонием, приехал пушечный мастер Яков с женой, пушечник тоже Павел Дебосис, серебряник Христофор — грек — с двумя учениками, мастер Олберт из Любека, мастер Карл с учениками из Милана, мастер резных дел Райко — венецианец, грек Арганнагой, приехал каплан белых чернецов Августинского ордена Иван Спаситель, что потом сложил духовный сан и женился на москвичке, приехал стенных дел мастер грек Мануил Ангел. Да много еще приехало их — мастеров палатных, каменных, стенных дел.
Вставали по одной башни Кремля — не в один день Москва строилась. Встала башня Свибловская, с тайниками да с подземными ходами, что построил Антоний Фрязин; за этой — башня над Боровицкими воротами, потом башня над воротами Константино-Еленинская. Марко Итальянец построил башню Фроловскую. Встала башня Беклемышевская, потом башня над воротами над рекой Неглинной — Собакина. Башни стали соединяться стенами, а тогда увидели, что старые дворцы в Кремле рушили красоту общего вида.
Пошла затем и стройка каменных палат по образцу Константинополя и Рима. Выросла Грановитая палата, сводчатая, расписанная. И удивительным теперь стало казаться не то, что начинались стройки, а то, как быстро они заканчивались, и то, что дальше уже нельзя, невозможно было не строить.
Кремль на холме, на остроге между Москвой-рекой да Неглинной-рекой стал, как белокаменный, золотой да цветной остров среди моря деревянных изб Москвы, отделенный от них рекой Неглинной да канавой от Красной площади над Неглинной, над канавой стояли еще, стучали, шумели, работали день-деньской мельницы да торговали тысячи лавок и ларьков с разным товаром. И вышло от великого князя Ивана Васильевича Московского повеление:
— Снести напрочь вокруг Кремля все строения для того, чтобы не мешали бы они видеть его красоту, да еще, чтобы жестокие пожары московские не забрасывали туда своих головней и искр, убрать все лавки, дома, церкви, мельницы на 109 сажен вокруг новых стен Кремля».
// Иванов Вс.Н. Иван Третий: историческая повесть.

Сердце города

Московский Кремль — крупнейшая действующая крепость в Европе. Кремли есть во многих городах, но только московский остается историческим, политическим и культовым центром города. А раньше он был суровой неприступной крепостью.

История не сохранила точного года появления Московского Кремля. Но уже в XII веке Юрий Долгорукий рассматривал Москву как форпост суздальского княжества, поэтому сразу задумался о строительстве крепости.

Кремль Долгорукого был крошечным: он умещался между современными Тайницкой, Троицкой и Боровицкой башнями. Его окружала деревянная стена длиной 1 200 метров.

Сначала эту крепость называли городом, а земли вокруг — посадом. Когда появился Китай-город, крепость переименовали в Старый город. И только после строительства в 1331 году Белого города крепость назвали Кремлем, что означало «крепость в центре города».

Слово Кремль» происходит от древнерусского «кром» или «кремнос» (твердый) — так называли центральную часть древних городов. Кремлевские крепостные стены и башни обычно ставили на самом высоком месте.

Слово «Кремль» также могло происходить от так называемого «кремленого» (прочного) дерева, из которого строили городские стены. А в 1873 году исследователь А.М. Кубарев предположил, что этот топоним мог прийти из греческого языка, где «кремнос» означает «крутизна, крутая гора над берегом или оврагом». Московский Кремль действительно стоит на горе на крутом берегу реки, а слова «кремн» и «кремнос» могли попасть в русскую речь с греческим духовенством, прибывшим в Москву в конце 1320-х годов вместе с митрополитом Феогностом.

Московский Кремль стоит на Боровицком холме, на слиянии Москвы-реки и Неглинной. За стенами крепости площадью 9 гектар могли укрыться от опасности жители окружающих посадов.

Со временем посады росли. С ними росла и крепость. В XIV веке при Иване Калите построили новые стены Московского Кремля: снаружи деревянные, обмазанные глиной, внутри — каменные. С 1240 года Русь находилась под татаро-монгольским игом, а московские князья умудрялись в центре захваченной страны возводить новые крепости!

Кремль при Дмитрии Донском (после пожара 1365 года) построили уже из белого камня. Тогда стены имели длину почти 2 километра — на 200 метров короче нынешних.

Пожары и землетрясение 1446 года повредили крепость, и при Иване III в конце XV века Московский Кремль перестроили. Для этого пригласили итальянских архитекторов — специалистов по фортификации — Аристотеля Фиорованти, Пьетро Антонио Солари, Марко Руффо. Они строили не просто крепость, а святой город. Легендарный Царьград был заложен по трем углам на все стороны по семи верст , поэтому итальянские мастера с каждой стороны Московского Кремля поставили по 7 краснокирпичных башен (вместе с угловыми) и постарались сохранить одинаковое расстояние от центра — Успенского собора. В таком виде и в таких границах Московский Кремль дошел до наших дней.

Стены Кремля получились так хороши, что ими ни разу никто не овладел.

Два водных рубежа и склоны Боровицкого холма уже давали крепости стратегическое преимущество, а в XVI веке Кремль превратился в остров: вдоль северо-восточной стены вырыли канал, который соединил Неглинную и Москву-реку. Раньше всех построили южную стену крепости, так как она выходила к реке и имела важное стратегическое значение — здесь причаливали прибывшие по Москве-реке купеческие суда. Поэтому Иван III приказал убрать все постройки к югу от кремлевских стен — с того времени здесь ничего не строили, кроме земляных валов и бастионов.

В плане стены Кремля образуют неправильный треугольник площадью около 28 га. Снаружи они сложены из красного кирпича, но внутри выстроены из белого камня старых стен Кремля Дмитрия Донского, а для большей прочности залиты известью. Строили из полупудового кирпича (весом 8 кг). По пропорциям он напоминал большую буханку черного хлеба. Его еще называли двуручным, потому что для поднять можно было только двумя руками. При этом тогда кирпич на Руси был новшеством: раньше строили из белого камня и плинфы (чего-то среднего между кирпичом и плиткой).

Высота кремлевских стен колеблется от 5 до 19 метров (в зависимости от рельефа), и в некоторых местах достигает высоты шестиэтажного дома. По периметру стен идет непрерывный ход шириной 2 метра, но снаружи его скрывают 1 045 зубцов-мерлонов. Эти М-образные зубцы — типичная черта итальянской фортификационной архитектуры (ими отмечали крепости сторонники императорской власти в Италии). В обиходе их называют «ласточкин хвост». Снизу зубцы кажутся небольшими, но их высота достигает 2,5 метров, а толщина — 65-70 сантиметров. Каждый зубец сложен из 600 полупудовых кирпичей, и почти во всех зубцах есть бойницы. Во время боя стрельцы закрывали промежутки между зубцами деревянными щитами и стреляли через щели. Что ни зубец, то стрелец , — говорили в народе.

Стены Московского Кремля окружали слухи для подземных войн. Они защищали крепость от подкопов. Также под стенами была система тайных подземных ходов. В 1894 археолог Н.С. Щербатов обнаружил их почти под всеми башнями. Но его фотографии исчезли в 1920-х годах.

В Московском Кремле 20 башен. Они играли ключевую роль в наблюдении за подступами к крепости и в обороне. Многие из башен были проездными, с воротами. Но сейчас для проезда в Кремль открыты три: Спасская, Троицкая и Боровицкая.

Угловые башни имеют круглую или многогранную форму и внутри содержат потайные ходы и колодцы для снабжения крепости водой, а остальные башни — четырехугольные. Это объяснимо: угловые башни должны были «смотреть» во все внешние стороны, а остальные — вперед, так как с боков их прикрывали соседние. Также проездные башни дополнительно защищали отводные башни-стрельницы. Из них сохранилась только Кутафья.

Вообще в Средние века башни Московского Кремля выглядели иначе — у них не было шатровых завершений, но были деревянные дозорные вышки. Тогда крепость имела более суровый и неприступный характер. Сейчас стены и башни утратили оборонительное значение. Не сохранилась и двускатная крыша: она сгорела в XVIII веке.

К XVI веку Кремль в Москве приобрел вид грозной и неприступной крепости. Иностранцы называли его «замком» на Боровицком холме.

Кремль много раз был в центре политических и исторических событий. Здесь короновали русских царей и принимали иностранных послов. Здесь укрывались польские интервенты и открывшие им ворота бояре. Кремль пытался взорвать убегающий из Москвы Наполеон. Кремль собирались перестроить по грандиозному проекту Баженова.

В советское время в Московском Кремле разместилось правительство. Доступ на территорию закрыли, а недовольных «утихомирил» председатель ВЦИК Я. Свердлов.

За время правления советской власти архитектурный ансамбль Московского Кремля пострадал больше, чем за всю его историю. В начале XX века внутри Кремлевских стен было 54 сооружения. Сохранилось меньше половины. Например, в 1918 году по личному указанию В.И. Ленина снесли памятник великому князю Сергею Александровичу (его убили на Сенатской площади в феврале 1905 года), тогда же разрушили памятник Александру II (на его постаменте потом поставили памятник Ленину). А в 1922 из соборов Московского Кремля вывезли более 300 пудов серебра и 2 пудов золота, более 1 000 драгоценных камней, и даже раку патриарха Гермогена.

В Большом Кремлевском дворце проводили съезды Советов, в Золотой палате устроили кухню, в Грановитой — столовую. Малый Николаевский дворец превратился в клуб работников советских учреждений, в Екатерининской церкви Вознесенского монастыря открыли спортивный зал, в Чудовом монастыре — кремлевскую больницу. В 1930-х монастыри и Малый Николаевский дворец снесли, и вся восточная часть Кремля от Ивановской площади до Сената превратилась в руины.

Во время великой Отечественной войны Кремль был одной из главных целей воздушных бомбардировок Москвы. Но благодаря маскировке, крепость «исчезла».

Краснокирпичные стены перекрасили, а чтобы сымитировать отдельные здания, на них нарисовали окна и двери. Зубцы на вершине стен и звезды кремлевских башен накрыли фанерными крышами, а зеленые крыши покрасили под ржавчину.

Маскировка затруднила немецким летчикам поиск Кремля, но не спасла от бомбардировок. В советское время говорили, что на Кремль не упала ни одна бомба. На самом деле упали 15 фугасных и 150 мелких зажигательных. А в Арсенал попала бомба весом в тонну, и часть здания обрушилась. Прибывший позже в Кремль британский премьер-министр Черчилль, проходя мимо пролома, даже остановился и снял шляпу.

В 1955 году Московский Кремль частично открыли для посещения — он превратился в музей под открытым небом. Тогда же в Кремле запретили проживание (последние жители выписались в 1961 году).

В 1990 кремлевский ансамбль включили в список объектов всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Одновременно Кремль стал правительственной резиденцией, но сохранил музейные функции. Поэтому на территории присутствуют сотрудники в форме, быстро наставляющие заплутавших туристов «на путь истинный». Но с каждым годом все больше уголков Кремля становятся открытыми для прогулок.

А еще Кремль часто снимают для кино. А в фильме «Третья Мещанская» можно даже увидеть Московский Кремль до сноса Чудова и Вознесенского монастырей.

Мини-путеводитель по Кремлевским стенам и башням

При Иване III идет активная перестройка Кремля. Крепость Дмитрия Донского уже не соответствовала новым представлениям ни об оборонном зодчестве, ни о резиденции великого государя. В 1485–1496 гг. Кремль, по существу, был возведен заново, сохраняя при этом план старой крепости. Новый Кремль с краснокирпичными стенами протяженностью более чем в 2 км и 18 башнями, Украшенный двурогими зубцами (вместо прежних прямоугольных), с бойницами и боевыми ходами представлял собой не только грозную крепость, но и прекрасный архитектурный ансамбль, вписанный в прихотливый ландшафт Москвы. Обновились не только стены Кремля, но и его храмы, возведенные на месте старых, обветшавших церквей времени Ивана Калиты. Считая себя прямыми наследниками владимирских князей, московские государи всячески подчеркивали эту связь в произведениях искусства. Так, приглашенному из Болоньи архитектору Аристотелю Фиораванти было ведено строить главный Успенский собор Московского Кремля по образцу Успенского владимирского храма XII в., для чего итальянский зодчий и ездил во Владимир. Московский Успенский собор действительно сохранил многое от владимирской архитектуры: каменный храм имеет вытянутый план, пятиглавое завершение, аркатурно-колончатый пояс по фасаду, перспективные порталы и щелевидные окна, позакомарное покрытие. Сохранив привычную для русского человека иконографию храма, поняв красоту древнерусских форм, Фиораванти переосмыслил их творчески, как многоопытный зодчий итальянского Возрождения. Последнее сказалось в замене коробовых сводов крестовыми, в равной ширине всех прясел фасадов и одинаковой высоте закомар, в замаскированности апсид выступами стен (лишь широкая средняя несколько выдвинута вперед), в общей геометрической правильности форм. Новым было и открытое крыльцо в виде балдахина с западной стороны. Но самым существенным отличием является решение внутреннего пространства, в котором отсутствуют хоры, что придает храму светский, зальный характер, недаром в летописи сказано, что собор построен «палатным образом». «Бысть же та церковь чудна велми величеством, и высотою, и светлостию, и звоностию, и пространьством, такова же прежде того не бывала на Руси, опросч Владимирские церкви».

23.Работы псковских строителей в Кремле в хv.

Церковь Ризположения (1484–1486) и Благовещенский собор (1484–1489) были построены русскими (псковскими) мастерами. Сначала Благовещенский храм был трехглавым, с открытыми галереями на высоком подклете, который так любили псковские строители. Уже при Иване Грозном глав стало девять, а галереи были перекрыты и возникли четыре придела. Благовещенский собор был домовой церковью князя и его семьи и соединялся ходами с дворцом. Отсюда его небольшие размеры, теснота его интерьера, что позволило М.В. Алпатову в свое время соотнести Успенский собор с Благовещенским, как Парфенон с Эрехтейоном. От «гражданской» архитектуры, от ансамбля великокняжеского дворца сохранилась Грановитая палата, сооруженная в 1487– 1491 гг. Марком Фрязином и Пьетро Антонио Солари. И здесь, как в Архангельском соборе, ренессансные черты сказались лишь в декоре: палата получила свое название из-за облицовки фасада граненым камнем. Внутри же, во втором этаже, главная, парадная зала (площадь 500 кв. м, высота 9 м) перекрыта крестовыми сводами, опирающимися на стоящий в центре столп, – по типу монастырских трапезных, давно известных на Руси.